Дедушка 2.0. Пути неисповедимы… - Алексей Шипицин

Часто во время ночных обходов территории и сама Люба встречалась с этими железнодорожниками. Они, увидев издалека луч ее фонарика, начинали сигналить ей своими фонарями. Она подходила, здоровалась, и каждый раз удивлялась – получается, что в ночной темноте по заводу бродят какие-то посторонние личности, пусть и в оранжевых жилетах. Какие-то вагоны загоняют, какие-то выгоняют, при этом ничего ей не докладывая. И никаких документов ей не показывая. А в какое именно время они будут переставлять вагоны, она просто не знала – никакого графика ей никто не предоставлял. Так что обнаруживала их только случайно. И что было проку от того, что она с этой стороны контролировала въезд-выезд автомобилей с тоннами грузов, когда с той стороны беспрепятственно и бесконтрольно уходили вагоны с десятками и сотнями тонн.

А Валя Долгих, начальник отдела логистики, тоже частенько чаевничавшая у Любы, заявляла: «Я просто доставщик». И что именно загрузили в вагоны, в каком количестве, она и не знала. «Да мне это и не надо. Меньше знаешь – крепче спишь». И объясняла – раньше был отдел снабжения и сбыта, он отвечал и за доставку грузов, и за их содержимое. После реорганизации и превращения его в «отдел логистики» он фактически стал просто транспортным отделом – доставить вовремя и по нужному адресу. А что там, внутри вагона или контейнера? Этим занимался другой отдел. Какой? И вот тут открывалось самое поразительное – в новой структуре такого отдела не было! Никакое подразделение этим не занималось. Еще одна «дыра»? Этими вопросами занималась непосредственно бухгалтерия. Итак, все замыкалось на бухгалтерию и лично на главного бухгалтера Ирину Пантелееву.

Люба сама себе удивлялась: «Как Остап Бендер в конторе „Геркулес“, я ищу своего Корейко? Осталось папку с надписью „Дело“ завести»…

Но сама Пантелеева, без ведома генерального директора, без его подписи, ничего бы не смогла предпринять. С другой стороны, директора менялись, а Пантелеева оставалась. Значит, кто-то в Москве доверяет именно ей. А директора – просто этакие «зицпредседатели Фунты», для прикрытия в случае чего.

А из разговоров с Розой Гладилиной, инженером отдела технического контроля, она уловила и саму технологию хищений. Что можно воровать на заводе железобетонных конструкций? Песок, гравий, цемент? Готовые изделия, как на «складе чугунных болванок» Аркадия Райкина? Нет, самое ценное – металл. Арматура, проволока. Закупил, допустим, завод сто тонн арматуры, а в железобетонные плиты вложил не все сто, а только семьдесят. Внутри плиты уже никто и никогда не увидит и не проверит – что там, сколько там железа. Золотое дно! Оставшиеся же тридцать тонн – через «дыры» в охране и в структуре завода. И все чисто! Как говорится, комар носа не заточит… не подточит. Или что он там делает со своим носом…

Единственная проблема – качество железобетонных изделий будет хуже, тех же плит. Именно поэтому завод плиты уже давно не выпускал, слишком ответственное дело – не дай бог дом рухнет. Основной продукцией были автодорожные бордюры и железнодорожные шпалы. Заказы дешевые, но «безопасные». Понятно, этот «кто-то» в Москве беспокоился не о прибыльности завода, а о работе «Геркулеса». Эля Никулина, экономист планового отдела, ей подтвердила, что все заказы, контракты на производство и поставку шпал и бордюров из Москвы приходят. К ним и местные заказчики обращаются, например, часто плиты просят, но москвичи добро не дают…

А с точки зрения качества этих самых шпал-бордюров, хоть и не особо ответственная продукция, москвичи все-таки подстраховываются. Та же Роза из ОТК жаловалась, что замучили просто – все новые и новые нормативы, техусловия, стандарты шлют. Зачастую противоречащие друг другу. Отдел в них уже закопался, никто в этом ворохе документов разобраться не может. Тоже понятно было – проверка-инспекция какая-нибудь приедет, тем более не разберется.

Но какова Пантелеева! Совсем ведь молодая девчонка. Ирина Михайловна Пантелеева. Люба ее иногда просто Ирой звала, та улыбалась в ответ, нисколько не обижаясь. Но работала как на каторге, каждый день допоздна засиживаясь. Теперь понятно – двойная бухгалтерия и времени в два раза больше требует…

Ее «папка Остапа Бендера» в голове постепенно заполнялись. Сколько оно там у него весило, дело гражданина Корейко? Три килограмма, кажется. За миллион. Куда деть свою «папочку», она просто не знала. Кому рассказать? И надо ли вообще хоть кому-то рассказывать? «Меньше знаешь – крепче спишь». Но она-то уже знает! А может быть, Люба, ты ошибаешься? И весь этот «Геркулес» тебе просто чудится? Надо, надо кому-нибудь рассказать, с кем-нибудь посоветоваться. Желательно компетентным. Из этой среды у нее был только один знакомый – Димка.

Сначала хотела встретиться с Федором Борисовичем, начальником ее «Винчестера». Но если он на самом деле «в доле»? Оставался только Димка.

Что тянуть? Она позвонила, Дима был на каком-то совещании, разговаривать долго не мог, но договориться на встречу они успели. Сегодня вечером он будет ее ждать. Как придет ночник, пара часов у нее будет…

Она уже начала собираться к выходу «в город», когда к проходной подъехала незнакомая машина.

Люба как раз вышла покормить своих собачек. Обычно она этим занималась вечером – и времени свободного у самой было побольше, и ночь у собачек лучше пройдет на сытый желудок. Но сегодня надо было успеть сходить к Дмитрию.

Она вывалила в собачьи плошки свежее варево, но те почему-то не стали прыгать вокруг, пытаясь лизнуть ее руки, а все вместе вдруг сорвались с места и убежали за ворота. Причем без лая, как бывало, когда забредал в их владения какой-нибудь чужой пес. Наоборот, виляя хвостами. Она бы даже могла подумать, что это они ее саму встречают.

У нее чуть не остановилось сердце – от машины в сторону ее проходной шли трое. Молодая женщина и высокий пожилой мужчина держали за руки маленького ребенка, который весело подпрыгивал между ними. Алена…

Она выбежала им навстречу.

– Алена? Ты… Что с тобой?! Что ты с собой сделала?

Алена рассмеялась, обняла маму и представила ей спутника:

– Мама, познакомься, это дядя Гена. Ну, или дедушка Гена.

Пожилой мужчина улыбнулся ей и протянул руку:

– Полковник Соболевский.

2. Вилка

В отличие от первой фигуры, «Пушки», где все пять городков тесно сгруппированы, сцеплены друг с другом, это была первая плоская фигура – все городки расположены в горизонтальной плоскости. Просто лежат.

Но сложность ее заключается даже не в этом – это еще и растянутая фигура. Не самая длинная из растянутых, но некоторые проблемы создать могла.

Если «Пушку» назвать таковой можно только при наличии определенной фантазии, то «Вилка» на самом деле внешне напоминает вилку. Но не обычный столовый прибор, потому что у нее только два зубца. Этакая двузубая вилка, лежащая ручкой вперед. И наибольшую трудность для выбивания представляют именно «зубцы», раздвинутые на довольно большое расстояние.

Добрыня вновь бросил четко, мощно и аккуратно, с идеальной центровкой, то есть попаданием именно центром биты. Похоже, он был настроен постараться не совершить ни одной ошибки. Во всяком случае, его сосредоточенность и молчаливость говорили именно об этом…

Ну что ж, ответим. Он сконцентрировался на фигуре и на броске. Главное здесь – обеспечить мягкое, без отскока, приземление биты в пригороде, на небольшом расстоянии от фигуры. Ну, и центровка. Он хотел бросить так же красиво, как соперник. Но у него опять не получилось. Бита вновь полетела не очень удачно. Четыре городка вылетели сразу. А пятый, задетый лишь самым концом биты, закрутился волчком и, уже побывав за пределами площадки, но продолжая бешено вращаться, заскочил обратно. Там и остался.

– Ну, правила есть правила, – усмехнулся Добрыня. – Городок считается выбитым. Повезло тебе.

Итак, «Два – Два».

Пятница, 17-00

– Алена, что ты с собой сделала?! – снова спросила Люба.

– Мама, не обращай внимания. Это я, твоя Алена, – и, чтобы не смущать маму, она повязала на голову косынку-платок.

Люба никак не могла привыкнуть к такой незнакомой, совершенно изменившейся Алене.

– Откуда вы? Как меня нашли? – она постепенно приходила в себя и начинала хоть что-то соображать.

Они сидели на лавочке у заводской проходной. Хорошо, что ночник уже пришел и подменял сейчас Любу на вахте. Мимо проходили заводчане, кивали Любе, с любопытством рассматривая ее гостей. Но она не обращала на них внимания.

– Мы домой заехали, а там закрыто, – объяснила Алена.

– Ну да, Женька на работе должен быть, Евгения тоже, – Люба взглянула на большие часы над входом.